Кулайка
Первые иследования кулайской культуры
6. Сон Кулайки
8. Находки
10. Об авторах
Весной 1920 года (по-другому версии, 1922 года) крестьянин с. Подгорного, распахивал «Возвышавшую над рекой Чаей гору, известную под названием «гора Кулайка», выкопал большое количество предметов, сделанных из серебра и меди… Найденные предметы, и особенно серебреные быстро разошлись по рукам крестьян. Спустя некоторое количество времени о находке был извещен Томский Губмузей, и ему удалось получить некоторую часть из найденных предметов». Так описывал обстоятельства открытия знаменитого археологического памятника на реке Чае работник Томского музея Иван Михайлович Мягков. Он уже в 1928 году впервые провел его научное обследование и дал общую сводку найденных на горе Кулайке предметов и подобных им из других мест. Выяснилось, что в Чаинском бассейне известны вещи кулайского типа из окрестностей села Усть-Бакчара, близ бывшей деревни Колывани, с рекой Нюрсы и Бундюра. Они были куплены доктором Л. Н. Зинченко у местного населения и в 1927 году известный экономист-статистик В. Я. Нагнибеда нашел несколько изображений кулайского типа на реке Васюгане и передал их финскому ученому К. Доннеру, который и опубликовал сибирские раритеты в 1916 году в Финляндии.
Но значительно раньше, еще в 1901 году, о находке бронзового котла на реке Чижапке сообщил знаменитый Нарымский краевед А. Ф. Плотников. Тогда же, в самом начале двадцатого столетия, древности кулайского облика были обнаружены и за пределами территории, включенной в Томскую область: в Приуралье, Прииртышье, Сургутском Преобье, под городом Ачинском. И. М. Мягков дал подробное описание 99 предметов с горы Кулайки, 20 – из окрестностей Усть-Бакчара, 6 – с реки Бундюра, 3 – с реки Нюрсы. Коллекция с горы Кулайки до сих пор остается самой богатой. Что же это за вещи? В основном – зооморфные (в виде животных) изображения. Чаще других представлены лоси, кони, лягушки, ящерицы, змеи, медведи, птицы. Встречаются и антропоморфные (в виде человека) образы (фигуры или личные-лицо-маска - человека), а также мифические (мамонты-ящеры, птицы-звери и др.). Все они выполнены из бронзы. Литье плоское, одностороннее, чаще – ажурное, реже – сплошное. Объемными были оружие (стрелы, топоры, копья) и навершия ритуальных посохов в виде медведей, щук. Значительная группа находок оружия – знаменитые кулайские стрелы с бронзовыми крупными втульчатыми трехперыми наконечниками. Обязательными предметами. Обязательными предметами в кулайской и других больших коллекциях являются бронзовые зеркала и круглые бляхи, часто с солярными рисунками. Если говорить о находках с горы Кулайки, то основная их часть лежала в бронзовом котле так называемого «скифского типа с поддоном. 
Другой котел был пуст. Большая часть собрания была обнаружена на небольшой площадке на соседнем мысе, который теперь называется «Пионерлагерь», и лишь некоторые предметы найдены на самой горе Кулайке. И. М. Мягков поставил основные вопросы, которыми обычно задаются после открытия древнего памятника время существования найденных древностей? - к какой культуре они относились, и что за народ оставил памятник? – каково назначения столь своеобразной коллекции? Ответы автора были следующими. Он считал, что во II веке до н. э. – IV веке до н. э. на территории лесного Преобья на местной основе сложилась самобытная культура, которую позднее так и назвали – кулайская. Внешние влияния хотя и были, но не подавляли ее своеобразного колорита. В своей работе Иван Михайлович впервые в западносибирской археологии начал говорить о реконструкции палеографии и роли природной среды в формировании специфики хозяйства и культурного развития древнего общества в целом. Например, наличие коневодства у охотников и рыболовов. Кулайские древности он рассматривал «как предметы, связанные с культом. А гору Кулайку, где найдена главная масса подобных предметов … следует рассматривать как священную гору». Этому выводу автора не противоречили ни специфический набор культовых предметов, ни их своеобразные расположение. Более того, это мнение подкреплялось почитанием горы аборигенным населением в более позднее времена, чем эпоха кулайской культуры.
Не случайно здесь находили предметы VII века и монеты XVII – XIX веков. С публикацией И. М. Мягковым кулайских древностей появился феноменально устойчивый интерес к памятнику ученых, краеведов и просто любознательных людей. А для чаинцев гора стала своеобразным символом культурного прошлого родной земли. В научных кругах начались дискуссии. Спорили обо всем, например. О происхождении и времени существование культуры. Высказывались даже сомнения в ее существования вообще – «кулайская культура: миф или действительность?». Подвергнем сомнению и принадлежности горы к святилищу: одни полагали. Что предметы происходят из клада, другие – из древнего могильника. К сожелению, сам И. М. Мягков к этим проблемам уже не возвращался, вплотную занявшись геологической картой Сибири. Споры затягивались, так как весьма долго столь избирательные культовые материалы – бронзовые фигуры людей и животных – не обнаруживались ни в поселениях, ни в могильных комплексах. Проблема же заключалась в следующем. Самым массовым материалом в археологических памятниках Сибири является керамика – обломки глиняных сосудов. Однако ее не было во всех известных к той поре коллекциях кулайских художественных бронз. Поэтому для изучения кулайской культуры требовалось, прежде всего, определить ее керамику. Это дало бы возможность четко очертить круг памятников культуры. Решение такой стратегической цели оформилось во волне конкретную тактическую задачу: обнаружить хотя бы одну загадочную бронзовую фигурку вместе с керамикой в закрытом комплексе – жилище, могиле, хозяйственной яме и т. д. Тогда глиняная посуда, как нить Ариадны, вывела бы археологов на другие памятники кулайской культуры, где не фиксировались художественные бронзы, но в обилии содержались обломки глиняной посуды. Исследователи (М. Ф. Косарев, В. А. Могильников, Л. М. Плетнев) пытались сделать это, но керамика, которую они соотносили с кулайсками бронзами, происходила с многослойных, то есть разновременных памятников, и сомнения в точности их отождествления оставалось. Остро необходимы были однослойные памятники, где бы загадочные кулайское литье и оружие сочетались в закрытых (не тронутых поздним вмешательством) комплексах с керамикой. Только после этого можно было б решать важнейшие вопросы происхождения, времени, территории и сути культуры. «Ищите да обрящете». И археологи искали. В конце 1960-х годах, наконец, были открыты подлинно кулайские поселения и могильники. В 1968 году на Среднем Васюгане посчастливилось найти сразу пять поселений (одно из них укрепленное, то есть городище), вошедших в археологию под названием Степановских. Именно здесь литые культовые изображения и кулайские наконечники стрел оказались представлены вместе с ножами, кельтами (полые тесловидные топоры клиновидного сечения), орудиями литейного производства. Все это концентрировалось в остатках жилищ определенных конструкций и интерьера. И самое главное – здесь была керамика. Теперь-то стало ясно, что творцы тех самых бронзовых изображений, тайна которых уже несколько десятилетий будоражила умы исследователей, изготавливали и пользовались глиняной посудой они украшали традиционными гребенчато-ямочно-жемчужным орнаментом и изобретенными ими фигурно-штамповым. Фигурные штампы в малых формах копировали древние геометрические узоры бронзового века – уголки, треугольники, меандры и зигзаги («уточка»), скомпованные в сложные узоры. Подобные орнаменты широко распространялись и переносились на другие предметы, став сегодня культурно-художественным и этническим показателем кулайской культуры. Одновременно на границе Томской и Новосибирской областей археолог Татьяна Николаевна Троицкая начала раскопки могильника Каменный Мыс, содержащий вещи кулайского типа. Теперь наконец-то появилось возможность отождествлять с кулайской культурой не только те памятники. Где были обнаружены или обнаруживались художественные бронзовые предметы, но и прочие, содержащие уже выявленную кулайскую керамику. А таких, как уже говорилось, большинство. Появилось основания говорить о кулайской культуре. И о ней заговорили. Сейчас этой проблеме посвящено около десятка книг, сотни научных и научно-популярных статей: пересмотрены первоначальные даты культуры, ее границы, выявлены особенности развития.