Тема трагической судьбы человека в тоталитарном государстве (материал к уроку-лекции) (11 класс)

С темой "Человек и история" неразрывно связана и другая - "Человек и государство". Невозможно рассуждать об истории отвлеченно, не касаясь того конкретного общественного устройства, при котором живет народ и каждый отдельный человек. Историю, по мнению Пастернака, переделать невозможно, но осмыслить то, что происходит, оценить и разобраться во всем необходимо. Прозрение происходит не вдруг, не сразу. Иногда посмотреть правде в глаза - это настоящий подвиг. Так было и в России. Именно русская литератора второй половины XX века, следуя лучшим традициям писателей 19 века, и явила собой источник правды о нашей жизни, о нашем обществе, о нашем государственном устройстве, именно она попыталась и вновь пытается критически переосмыслить все то, что произошло с нашим многострадальным народом за годы советской власти. Многие литературоведы говорят о возвращении критического реализма как художественного метода современной литературы.

То, что революция не привела Россию к процветанию и благоденствию, было ясно уже в первые послереволюционные годы. Но литература тех лет вся пронизана героическим пафосом, она воспевала подвиг народа в построении нового государственного устройства. Но уже в творчестве М. Шолохова мы сталкиваемся с тем, что, кроме героического, в жизни было и много трагического. Хотя ни Шолохов, ни другие представители соцреализма никогда не сомневались в правильности государственного устройства.

А затем - годы умолчания. "Мы ничего не знали" - стало очень распространенным мотивом литературы 50-х годов. Но это, мягко говоря, не совсем правда. Знали, но боялись говорить. А если говорили, то только в узком кругу. А уж тем более художественные произведения, в которых была написана не полуправда, а самая настоящая правда, и вовсе не доходили до русского читателя.

Но в годы перестройки словно прорвало плотину. "Дети Арбата" А. Рыбакова, "Черные камни" А. Жигулина, "Факультет ненужных вещей" Ю. Домбровского, "Белые одежды" В. Дудинцева и многое другое обрушилось на читателя. Трагедия народа и трагедия отдельного человека в тоталитарном государстве, его попытка противостоять бездушной машине оболванивания и уничтожения, его нравственный выбор - вот круг тем, которым посвящены эти произведения.

Но никто из этих писателей не анализирует все происходящее в сталинскую эпоху столь глубоко, как это делает А.Н. Солженицын - человек, философ, художник и мыслитель, сам оказавшийся в свое время жертвой этой системы и познавший ее не со стороны, а изнутри. Он не только подверг беспощадному анализу то, что происходило в стране, он еще и, по мнению А. Латыниной, нашел тот стиль, тот язык, которым можно было говорить об этом. Он явился "не только Колумбом, проторившим путь к неведомым островам неизвестного архипелага ..., но и Фрейдом, вскрывшим подсознание, изнемогавшее под тяжестью невысказанных страхов и сновидений"1.

Остановимся лишь на одном произведении великого писателя - романе "В круге первом". Если в "Докторе Живаго" Пастернак исследует историю через личность, через восприятие отдельного человека, то Солженицын, напротив, исследует личность через историю, точки зрения разных людей, оказавшихся в одном и том же отрезке времени. Самое поразительное, что действие романа происходит в течение всего двух суток: с момента звонка И. Володина в американское посольство и до его ареста.

Солженицын как бы делает срез со всего общества, начиная от его так называемой элиты и заканчивая изгоями - зэками, которые в данном романе живут, правда, не в лагере, а в шарашке - в золотой клетке для особо талантливых ученых, где дают приличную еду и даже сливочное масло. Шарашки эти были изобретением, которое позволяло бесплатно эксплуатировать арестованных ученых и инженеров, заставлять их работать на отвергшую их систему. Именно эту шарашку и называет автор и его герой Г. Нержин первым кругом ада, за которым следуют и все другие. В свое время мыслителей и философов Данте Алигьери поместил в своей "Божественной комедии" именно в первый круг ада. Они могли быть свободны, как и заключенные шарашки, в своем творчестве, в своих суждениях, в своих научных изысканиях - но они узники. Как, впрочем, узники в романе и все остальные, и даже тот, кто создал эту чудовищную пирамиду и находится на ее вершине. О Сталине автор пишет немного, но очень емко, показывая, как этот человек, преодолевая свои детские комплексы и сметая все на своем пути, рвался к вершинам власти. Его не остановило ничто: если было нужно, он предавал, если нужно было уничтожить - уничтожал. А когда создал систему, основанную на страхе и лжи, то сам же стал ее заложником. Всех и каждого он подозревал в возможном предательстве. Поняв, что он не бессмертен, Сталин всеми силами пытался увековечить свое имя для потомков, вникая при этом во все сферы деятельности страны. Однако, он и сам прекрасно осознавал, что все это - суета, ничто перед живущим в нем страхом. Тщетно пытаясь побороть этот страх, вождь стремился устранить всех, кто мог хоть как-то, даже словом, даже мыслью(!) угрожать его безопасности. Поэтому и все те, кто ему предан, ни на минуту не чувствуют себя в безопасности. Трепещет перед ним всесильный Абакумов, а перед Абакумовым, в свою очередь, его подчиненные, и так сверху донизу, до самых ничтожных людишек, какими показаны в романе оперуполномоченные Шикин и Мышин, стукач Сиромаха и многие другие.

И. Володин говорит Кларе Макарыгиной: "Вот круг. Это - отечество. Это первый круг. И вот - второй ... Это - человечество. И кажется, что первый входит во второй? Ничего подобного! Тут заборы предрассудков. Тут даже колючая проволока с пулеметами. Тут ни телом, ни сердцем почти нельзя прорваться. И выходит, что человечества - нет..."

Именно так видит и сам автор тот заслон лжи, которым оградилась от всего мира сталинская система. И внутри "его еще и еще заслоны!..

Самые разные люди проходят перед читателем в романе, у всех у них свои взгляды, свое отношение к жизни и свое отношение к существующему миропорядку. Это и блестящие ученые, и инженеры, и творческая интеллигенция, и простые люди из народа. И к каждому из них Солженицын относится по-разному. Следует отметить, что никого из героев автор не судит, он просто рассказывает читателю его историю и дает последнему возможность самому разобраться во всем. Более того, даже тех, кто служит системе, автор не уравнивает между собой, он показывает читателю, что и эти люди - разные, что многие из них достойны сочувствия.

Так, с явной симпатией автор изображает талантливого ученого Яконова. в свое время уже пострадавшего от существующего порядка, а теперь стремящегося просто выжить, удержаться на плаву. Воспоминания героя переносят его в прошлое, к разрушенной церквушке, где он встречался в свое время с прекрасной чистой девушкой Агнией, всегда встававшей на сторону тех, кого угнетали. Голос совести не дает Яконову покоя. Совесть и страх ...

Нельзя осуждать тех, в ком победил страх, по мнению Солженицына, их осудит сама жизнь, сама история. Человек слаб, тем более, перед лицом безжалостной машины уничтожения. Слаб настолько, что боится даже самого себя, своих человеческих проявлений. Есть в романе эпизод, когда майор Климентьев разрешает жене Нержина Наде свидание с мужем и сам страшится своего поступка. С тем же самым мы сталкиваемся в изображении младшины Наделашина - простого доброго парня, волею обстоятельств, ставшего надзирателем. Искренне сочувствуя зэкам, он однако ж собирает на них материал, который передает чекистам. Иначе просто нельзя, не выживешь. Это делают многие, если не большинство "вольняшек", работающих на шарашке. Но многие при этом делают и другое: Солженицын с глубокой благодарностью пишет о тех женщинах, что помогали зэкам выжить, рискуя своей карьерой и положением, осуществляли связь их с семьями и помогали поддерживать эту связь. Такова Клара Макарыгина. Дочь прокурора, всю жизнь прожившая без всяких забот, Клара, еще будучи школьницей, не понимала, зачем изучать литературу, которую изучала она на филфаке: "за что вообще этим людям (писателям) такое внимание, они не были самыми УМНЫМИ (публицисты и партийные деятели были умнее их), они часто ошибались, путались в противоречиях, где и ШКОЛЬНИКУ все было ясно "

В жизни же все было отнюдь не так ясно: не случайно Кларе долго мерещилось в подъезде женщина, моющая пол, человек из другого мира, из другой жизни, скрытой от людей свободных. В шарашке Клара быстро поняла, что там находятся отнюдь не закоренелые преступники, а весьма порядочные и умные люди. И именно там нашла Клара первую свою любовь - бесшабашного Руську Доронина.

Именно с Кларой делится своими сомнениями и Иннокентий Володин, тот самый человек, который и явился причиной всего произошедшего за двое СУТОК в романе. Володин - блестящий дипломат, сын дворянки и героя революции. Он вырос с мыслью о том, что его отец-герой, а мать "осколок прошлого". Но однажды он нашел дневник матери, где Добро и Красота писались с большой буквы. "Что же дороже всего в мире? - писала мать. - Оказывается, сознавать, что ты не участвуешь в несправедливостях. Они сильней тебя, они были и будут, но пусть - не через тебя "2

Эти записи помогли герою по-новому взглянуть на все происходящее, он понял, что был обкраден и зашорен все это время. И его дядя, брат матери Авенир, лишь укрепляет его в этом осознании. Дядя Авенир - человек внешне неприметный, живущий в глубинке, на самом деле является хранителем истории, знающим правду и анализирующим все, что происходит вокруг. Некоторые критики говорят, что этот образ близок самому автору, особенно по внешним проявлениям: он тайно хранит газеты, оставшиеся со времен разгона Учредительного собрания, тайно же анализирует и размышляет. Он свободен в своих мыслях. И племянник поражен. Он видит в дяде олицетворение той части русской интеллигенции, которая не сдалась, не смирилась. А еще он видит убожество русской деревни, многострадальных русских старух и разрушенный иконостас. И то, что, по мнению государства, предательство, становится, по мнению Володина, миссией, которую он берет на себя: он не должен допустить, чтобы этой власти досталась атомная бомба, он обязан предотвратить катастрофу. Ему было страшно, он понимал, что ему предстоит, но он сделал это. И в конце романа Володин - уже "маленький" человек, песчинка, поглощения пенитенциарной системой. Солженицын не называет этот поступок подвигом, но он несомненно им является: ведь Володину было чем жертвовать, и он принес эту жертву, зная, что обречен Система не только заставляла людей лгать и изворачиваться, она стремилась к тому, чтобы и сами они верили во все, что им выдается за правду, чтобы действительно чувствовали себя в чем-то виноватыми. Особенно трагична судьба жен заключенных.

Находясь на воле, они часто скрывали свое замужество, ибо в глазах общества они "как бы разделяли тяжесть вины того черного злодея, кому однажды неосторожно вверили свою судьбу. И женщины начинали ощущать себя действительно виновными..."'

Они не могли найти работу, их лишали жилья, о них шептались соседи. Но они ждали, и непонятно какая сила приковывала их к осужденным мужьям. И не осуждает автор жену Нержина Надю за ее минутный порыв, за ее естественное человеческое желание быть счастливой. Ее ли осуждать, когда и более сильные и умудренные люди ломались!? Таков Щагов, боевой офицер, "хватанувший войны с жарком и с ледком". Теперь, в мирной жизни, он во что бы то ни стало хочет выжить, и не просто выжить, а пробиться в круг избранных. И отстаивая свое право на "кусок пирога", Щагов не гнушается способами, неприемлемыми для порядочного человека. Однако и Наде он сочувствует. Люди, несвободные на свободе, живут в страхе. Конечно, они пытаются объяснить все происходящее. К примеру, Эрнест Голованов, холеный литературный критик, всерьез рассуждает о теории больших чисел: "Чем на большем материале развертывается какое-либо историческое событие, тем, конечно, больше вероятность отдельных частных ошибок ..."2

Преуспевающий писатель Галахов и подавно пишет свои труды, свою "тридцать вторую часть правды" не для потомков, не для народа, а для критика Ермилова, чье мнение может одним махом перечеркнуть и его карьеру, и саму жизнь.

Таким образом, в романе возникает парадокс: те, кто свободен, еще в большей степени узники системы, чем сами зэки. Именно в шарашке обитают главные герои романа, именно там ведутся самые откровенные разговоры, самые острые споры.

Любимый герой Солженицына - это, несомненно, Глеб Нержин. Нержин - это сам автор в молодости, того периода, когда он находился в подобном заведении (кстати, и у других героев есть прототипы). Нержин - философ, мыслитель, он пытается осознать все происходящее, найти его причины и объяснить их. Он ведет записи обо всем пережитом, увиденном, осмысленном. Как это ни странно, но герой по-своему счастлив, ибо только в неволе он получил столь обильный материал для своих размышлений. С разными людьми сталкивает Нержина жизнь, в спорах с ними и познает он истину: порочна сама система, лишающая людей свободы, а вовсе не отдельные злодеи и подлецы. Нержин трезвый человек, он понимает, что система до неузнаваемости калечит людей.

Корни этого, по мнению Нержина, лежат глубоко в истории. Еще со времен раскола русской церкви люди утратили веру, а с ней и идеалы. Та старая Русь ушла, как на той картине, о которой Нержин говорит с художниками Ивановым - Кондрашовым. А новая система порочна. В восприятии России Нержину близок и Сологдин - "осколок" дворянской интеллигенции, умница, красавец, восторженно принявший революцию, а потом оказавшийся ее жертвой. Но тоталитарное государство не щадит не только подобных вольнодумцев. Не щадит оно и тех, кто готов отдать за него по капле всю кровь, а все происходящее объясняет ошибками конкретных людей, а не порочностью идеи. Таков Рубин. Он остается коммунистом, до сердечного приступа готов отстаивать идеи коммунизма, он всю свою жизнь посвятил борьбе за светлые идеалы коммунизма, жертвовал за них и собой, и своими близкими. Кстати, именно он и разоблачает Володина.

Есть в шарашке и представители народа, посаженные кто за недоносительство, кто за любовь к собственной семье, а кто и вовсе по абсурдным обвинениям, вроде продажи немцам Днепрогэса.

Интересен в этом плане дворник Спиридон, которого Кристина сравнивает с Платоном Каратаевым. Его религией была семья. Именно любовь к ней была причиной всех его поступков. Разумеется, Нержин не находит в нем кладезя народной мудрости, но одну истину он познает и удивляется ее глубине. "Волкодав - прав, людоед - нет". Простой дворник Спиридон, искалеченный жизнью человек, вдруг проявляет величайшую человеческую мудрость и глубину понимания порочности государственной машины.

Здесь, в первом круге ада, люди более свободны, чем на воле. Они не боятся потерять свободу, ее уже нет. Может стать хуже, но, по большому счету, они и так лишены всего, что нужно нормальному человеку: семьи, любви, простого человеческого счастья.

Но именно здесь, а не на воле возникает спор о том, не стыдно ли помогать системе, работать на нее, именно здесь, несмотря на стукачей и угрозу попасть на этап, люди спорят об общественном устройстве. Здесь, в ограниченном пространстве, люди размышляют о времени и о смысле человеческого существования, именно здесь царит дух философии и мужской дружбы. "Отсюда, из ковчега, уверенно прокладывающего путь сквозь тьму, легко озирался извилистый заблудившийся поток проклятой истории - сразу весь, как с огромной высоты, и подробно? до камешка на дне, будто в него окунались".

Роман заканчивается трагически: Нержина отсылают на этап, вглубь ада; Володин арестован; Руська Доронин разоблачен, Клара остается одна, семья ее обречена разделить судьбу всех родственников политзаключенных.

Солженицын ненавидит систему, обрекающею людей на муки, заставляющую их подличать, предавать, жить в страхе. Он понимает, что тоталитарное государство антигуманно по своей сути.

Но писатель верит в людей. Далеко не всех может сломить даже Архипелаг Гулаг. Нельзя, невозможно запретить человеку думать. И многие думающие люди в романе не только не утрачивают в себе прекрасных человеческих качеств, но возвышаются над теми, кто держит их в заточении. Возвышаются посредством глубокого философского осмысления окружающего мира и силы человеческого духа.