1.5.Философская специфика операции "следа"

Возникает необходимость поставить крайне важную проблему. Ели "письмо" и "следы" могут быть квалифицированы как специфические основания, то тогда новизна метода Деррида будет связана с какой-то особой разновидностью традиционной операции обоснования или техникой изобретения новых понятий. Бесспорно, с помощью понятия "следа" Деррида пытается описать и обосновать противоречия, несогласованности, важные различения внутри традиционного философского дискурса. И в этом смысле он определённо имитирует философскую операцию обоснования. Однако, подобие операции деконструкции и операции философского обоснования должно оставаться лишь в качестве подобия.

Исходя из того, что по своей природе, в традиционном философском языке, всякое основание должно превосходить то, что им обосновывается, следы как различение между основанием и обосновываемым не могут быть поняты как основания. Строго говоря, нельзя говорить о следе как о наиболее глубоком основании по отношению к тому, что он делает возможным. Кроме того, след не находится в отношении оппозиции и противоположности к тому, что он делает возможным. След не является фундаментальной структурой, а, скорее, - хаосной или поверхностной структурой, ибо он безосновен. Однако, сам он не является основанием чего-то ещё. Таким образом, след может мыслиться весьма парадоксально: он одновременно является основанием и не является таковым, он - условие возможности и отсутствие таковой. Более того, след не обозначает и процесса деления разного, поскольку такой процесс всё ещё предполагает изначальный источник. Следы - только общие и формальные предикативные структуры, которые представляют некоторый "общий корень" всех предикатов, характеризующих противоположные термины; он является открытой системой предикативных различений. След не может быть, строго говоря, понятием, а имеет, как считает Деррида, статус "философского квазипонятия". Обоснование следом не соответствует операции обоснования. Более того, в своей работе "Речь и феномен" Деррида указывает на то, что это - "операция, которая таковой и не является"( Цит. по: 20,137) Однако, если следы не конституируют или производят эти различия, если они не могут быть помыслены в виде активных или пассивных причин, как основания возможности, то тогда какова специфика их отношений с этими различиями ? В чем тогда заключаются достижения деконструкции ?

С одной стороны, Деррида стремится создать в "Грамматологии" теорию изначального конституирования, говоря даже о создании "новой трансцендентальной эстетики"(19, 290), с другой стороны, целью его является деконструктивная критика философского понятия источника и идеи линейного генезиса. Уже в "Речи и феномене" Деррида указывает на то, что "всякое понятие конституирования должно быть подвержено деконструкции."( Цит. по: 20, 161) В "Грамматологии" понятие "инскрипции"( надписи) стремится подменить понятия генезиса и истории, конституирования и производства, которые являлись метафизическими характеристиками и характеристиками трансцендентальной феноменологии. Надпись становится другим именем для процедуры конституирования.

Надпись является условием возможности всякой речи. Она намечает, маркирует всякую речь, находясь внутри её, прежде какого-либо её вычерчивания или выписывания(то, что относится к письму в общераспространенном смысле). Без этой "надписи" актуальная нотация не была бы возможной. Если бы источник не был утрачен, забыт или отчужден в то, что из него появляется, то он не был бы источником. Источник всегда есть источник чего-то или существует как источник только в том случае, если может нечто производить или конституировать. Следовательно, надпись есть определённый способ, при котором следы с необходимостью связаны с тем, что они отслеживают. Надпись и есть то, что "конституирует" источники в качестве конституирующих источников. Однако, по Деррида, такое пространство надписи "не может быть названо трансцендентальной эстетикой ни в кантовском, ни в гуссерлевском смысле этого слова."(19, 290) Надпись является лишь именем, данным особым конституирующим способностям следа. Она описывает только один пучок определенностей, в соответствии с которым должен мыслиться отдельно взятый способ обоснования. Но это обстоятельство является достаточным условием для характеристики различия между философской операцией конституирования и операцией деконструкции.

Надпись, как пишет Деррида в работе "Позиции", "не есть просто позиция."(Цит. по: 20, 96) Позиция ( гегелевское понятие "Setzung" ) является формой конституирования за счёт которой нечто становится тем, что оно есть через своё отношение к чему-то другому. Надпись не обозначает такого отношения. Наоборот, она служит для демонстрации того, что это отношение относится к тому, к чему ни при каких обстоятельствах нельзя находится в позиционном отношении, ибо здесь мы имеем дело с абсолютно Другим, с такой чуждостью, которая сама и обусловливает установление позиции как таковой. Надпись относится к ни к чему не сводимому и не уничтожимому отношению с Другим, предшествующему уже конституированному предмету, который предполагает это отношение. Чуждость, к которой имеет отношение надпись, является возможностью становления отличного, другого. И такая возможность должна воздействовать на источник, если он является источником чего-то. И, действительно, источник тогда выступает в качестве такового, если он является условием какой-либо возможности, вне зависимости от того актуализирована она или нет. Источник не будет иметь никакого значения при отсутствии такого возможного пространства, которое он порождает и определенным образом ориентирует. Это следует из того, что источник является с необходимостью написанным источником. Для того чтобы быть тем же самым источником, он должен иметь непреложные отношения с Другим, а для того, чтобы быть источником чего-либо, он должен заключать в себе возможность становления другого. В "Письме и Различии" Деррида пишет: "Надпись является написанным источником: оставившим след и, поэтому, вписанным в систему, фигуру, которой он больше не управляет."(19, 115) Надпись не разрушает источник. Наоборот, источник или конституирующий принцип ставится в отношение к инфраструктурным ( следовым ) возможностям источника, вообще к какой бы то ни было чуждости, которая должна предполагаться в том случае, если источник является источником чего-то. Надпись - это жест схватывания, который охватывает источник или какой-либо конституирующий принцип внутри особой конфигурации меток или следов, и функцией которого является выставление этого источника. В определенном смысле, можно говорить о надписи как об эпохэ источника, но в противоположность феноменологическому эпохэ. Феноменологическое эпохэ проходит под знаком источника и смысла; надпись - редукция феноменологической редукции. Следы, связанные с источником, принципом или a priori через надпись превышают сферу феноменального, превышают то, что представляет абсолютную возможность смысла того, что существует. Они как бы существуют в большей степени и в меньшей степени, чем источник. Возможности следов представляют ни к чему несводимую плюралистичность в противоположность уникальности источника, который они делают возможным, поскольку источник больше не может управлять их системой. Источник и его конститутивная операция сами "установлены внутри синтаксиса, лишенного источника."( 19,243) Поскольку источник или какая-то функция источника вписаны внутрь системы следов и их возможностей, отношение этой системы к тому, что она конституирует больше не может описываться с точки зрения линейного генезиса. Как может игра или система возможностей производить одну линию или поток ? Как может система надписи производить что-либо "в начале" ? В этом и заключается требование "рассеивания"; надпись только утверждает, а не производит или конституирует, игру или систему возможностей, которую должна предполагать любая функция источника. Надпись контекстуализирует то, что требует уникальности и неповторимости.

Деконструкция, фактически, стремится заново вписать источник в контекст или в текст его следов, открывая, тем самым, подавляемые и не тематизированные условия возможности. Поскольку функция источника пассивно вписана внутрь системы следов, то из этого следует, что эта система не контролирует и не управляет источником( что всегда связывается с основаниями и источниками в строгом смысле). Источник предполагает её как возможность, которая его ограничивает. Источник предполагает эту игру так же как текст предполагает контекст, книга - свои поля, какое либо единство - свою границу. На протяжении всех своих работ Деррида тематизирует это отношение с Другим, его трансцендентальность, такими именами как поле, рамка, пограничная линия и т.д. Таким образом, он подчёркивает, что надпись не указывает на отношение зависимости источника или какого-либо принципа от другого, более фундаментального. Надпись, скорее, ставит источник в отношение к тем следам, которые он предполагает, но к которым он не сводится.

Писатель пишет на языке и в логике, где собственная система, законы и жизнь его дискурса, по определению, не могут господствовать абсолютным образом. Он использует их только позволяя себе, по определенному образцу и до определенной степени, быть управляемым этой системой. Деконструктивное чтение всегда стремится к определенной взаимосвязи, не воспринимаемой писателем, между тем, чем он управляет и тем, чем ему не удается управлять, исходя из структуры языка, которую он использует. Это и есть означивающая структура, которую деконструктивное чтение должно производить. Фактически, в этом и проявляется операция написания, то есть вписывание текста в то, что им не контролируется, но без чего он не мог бы существовать. Эту операцию Деррида ещё называет mise en rapport ( с фр.: поставить в соответствие, запустить что-либо, чтобы получить выгоду и пользу от эксплуатации ) Rapport имеет двойственное значение во французском языке. Во-первых, это - информация и объяснение чего-либо, а, во-вторых, это- выгода от успешной операции. Написание или mise en rapport - операция деконструкции или тип объяснения, при котором источник приводится в соотношение с тем, что его превышает, с превосходящими его возможностями, с тем, что не включается в расчёт. Эту операцию Деррида именует ещё и как retrouver ses compte ( c фр.: вновь обнаружить свой счёт; иметь, потом потерять, а затем вернуть то, что было потеряно ). Источник объясняется за счёт того, что его превышает. Тому, чему источник обязан и подотчётен, нет объяснения, и это не может являться данностью; это - капитал, который не может быть растрачен или подсчитан; он не может быть подсчитан в самом начале, поскольку следы неисчислимы. Эти следы не могут быть объяснены исходя из самих себя. Они ничем не управляют, они ничему не подчиняются.

Через надпись, традиционные способы философского объяснения, то есть способы, за счёт которых философский дискурс и возвращает свои ресурсы, находят своё объяснение в том, что их превышает. Экономия следов принимает в расчёт то, что превышает объяснение, и, что, в результате, никогда не может быть исчислено в объяснении. Из этого следует, что надпись не является способом объяснения, который просчитывает все свои возможности. Следы не управляют собой, они не управляют вообще. В этой операции не существует момента самосознания, способности приближаться к своей подлинной сути, поддерживать себя и практиковать самонаблюдение. Деррида говорит о том, что этот rapport не существует в форме rapport, поскольку то, с чем соотносится философский тип объяснения находится за пределами объяснения. Таким образом, деконструировать или вписывать, или ставить в отношение трансцендентальные условия возможности с их структурными возможностями - радикально деконструировать традиционный способ философского объяснения, намериваясь, парадоксальным образом, "объяснить" его.